Рукопись, найденная в таёжном зимовье (рыбацкие истории-байки). Байка четвёртая

Продолжение. 

Начало опубликовано 23, 30 декабря 2023 г.;

13 января 2024 г.

История-байка четвертая

Иван только что вернулся из тайги, привезя оттуда целый короб (на три ведра) отменной, созревшей брусники. Он сидел за обеденным столом и, не торопясь, смакуя, с удовольствием поедал домашние пельмени из сохатины. Старшой находился в законном отпуске и сейчас мысленно подводил итоги нынешней осени или, как называют эту пору на Дальнем Востоке, времени сытого живота для всякой таежной живности, в том числе, и для человека. А итоги эти были весьма впечатляющие. С учетом нынешнего короба, брусники он припас почти двухсотлитровую бочку да еще клюквы – пару ведер. Засолил тридцать хвостов осенней кеты, а в подполе у него ровными рядами стояли тридцать пять трехлитровых стеклянных банок красной икры. Там же,  рядом с икрой, дожидались своего часа четыре эмалированных ведра соленых волнушек. Кроме того, еще с лета заготовлено было почти десять литров варенья из жимолости, да на гвоздях в тамбуре висели три мешочка сушеных боровиков и подосиновиков. Весь сентябрь Ивану пришлось трудиться в тайге в одиночку (его компаньоны, тоже находившиеся в отпуске, уехали на материк). В принципе, задачу этой осени можно считать выполненной. Теперь можно и расслабиться, тем более, что завтра, седьмого октября, праздничный день – День Конституции (брежневской). Старшой прикидывал в уме, к кому он завтра пойдет в гости попить водочки или староверской бражки, покалякать за жизнь  и послушать охотничьи и рыбацкие  байки. Да и  самому что-нибудь, при случае,  приврать. Трапеза подходила к концу, когда в окне показался на своем «Восходе» Митяй, младший из однодельцев. Он, видимо, только что вернулся с Большой земли.

— Обедать будешь? – предложил хозяин, когда Меньшой  вошел в дом.

— Нет, спасибо, только что из-за стола, — поблагодарил тот.

— Ну что, отгулял? Давай рассказывай, как отдохнул.

— Да что рассказывать, отдыхать – не работать!

Друзья вышли во двор, присели на крыльцо и, покуривая, завели неспешный разговор о житье – бытье, таежных и отпускных делах. Когда все что можно перемололи, Митяй поинтересовался, нельзя ли где по легкому  срубить литров двадцать икры на зиму, а то у него нет ни грамма, на праздничный стол даже поставить нечего?

— А ты же, как-то, говорил, что тебе и десяти литров хватает, или что, раскушали икорку-то? Да ладно, не обижайся. Ну, на Богучан ехать бесполезно: я там плотно в конце сентября – начале октября поработал, и сейчас там делать нечего. Есть, правда, одно местечко, но это не точно — надо проверить.

— А что за место? – встрепенулся Митяй.

Иван поведал Меньшому, что был сегодня на брусничнике у речки Сектали. Когда он остановился в верхней точке перевала передохнуть – оттуда открывалась бесподобно красивая панорама – то на другой стороне Светлой, в заливе, он увидел расходящиеся круги на воде. Что это, икромет? Если круги не от рыбы, то от чего?

— Короче говоря, предлагаю, завтра же туда наведаться, тем более что будет праздничный день, народ будет пьянствовать, вряд ли там появится инспекция, как думаешь? – в глазах Скорохватова заиграли озорные огоньки. Митяя можно и не спрашивать, он обеими руками был за!

Сказано – сделано! На следующее утро поднялись пораньше, чем обычно – путь то предстоял неблизкий. Расстояние до места предполагаемой рыбалки было около сорока километров. Еще с вечера заправили полные баки бензином, а Иван, также, успел изготовить крючок. Ехали они без ночевки, поэтому ничего лишнего с собой не взяли, кроме чайника, двух кружек, пачки чая, нескольких кусков сахара, двух банок тушенки и буханки хлеба – непременных атрибутов любой вылазки на речку. Но главное, поскольку нужно было переправляться на другую сторону, прихватили с собой резиновую лодку. Задача у друзей была одна – добыть, хоть сколько-нибудь, красной икры!

Когда до перевала оставалось не больше километра, Старшой почувствовал что-то неладное с задним колесом. Остановившись и сойдя с мотоцикла, он увидел, что оно наполовину спущено. Установив «Минск» на подножку, Иван крутанул колесо рукой и вскоре увидел на протекторе шляпку гвоздя – это и было место прокола. Ни секунды не раздумывая – что делать? – и не вытаскивая гвоздь из покрышки, Старшой достал насос и накачал колесо больше допустимого. Запустив мотор, он прыгнул на сиденье и с бешеной скоростью понесся вперед.

Добравшись до места, где собирались рыбачить, Иван убедился, что колесо вновь спустило, но снова не до конца, то есть камеру повредить он не должен. Загнав мотоциклы в заросли молодого березняка, друзья направились по откосу железнодорожной насыпи к реке. О ремонте мотоцикла Старшой не думал – сначала надо решить главную задачу, а потом уже все остальное.

Достигнув берега реки, Иван достал из рюкзака лодку, ввернул клапана и стал аккуратно, стараясь не хрюкать клапанами, накачивать ее насосом, работая, попеременно, то правой, то левой ногой. Митяй в это же время вынул из чехла весла и вставил их в уключины. Уже почти рассвело, нужно было спешить, чтобы как можно быстрее перебраться на ту сторону. По мере накачивания лодки, а находились рыбаки на абсолютно открытом пространстве, в душе Старшого, как всегда, стала нарастать тревога, и, сразу же, появились симптомы медвежьей болезни.

Переправа через Светлую заняла одну минуту. Как только компаньоны оказались на другом берегу, в густом тальнике, нервы главного однодельца пришли в норму, и до ветру бежать не пришлось. Повеселевший Иван вывернул клапана и стал вместе с Митяем обминать резинку по периметру, чтобы быстрее вышел воздух. Свернув лодку в рулон, вместе с веслами сунули ее в мешок и надежно спрятали в густых зарослях, присыпав сверху еще и валежником. Затем Старшой подобрал подходящей длины палку, достал из рюкзака крючок, кусок шпагата и за пару минут, ловко оборудовал свое орудие труда, а  Митяй – свое, небольшую дубинку. Теперь однодельцы были полностью, как говорится, готовы к труду и обороне.

Речной залив, в котором рыбаки сразу же заметили расходящиеся круги на воде, находился с одной стороны на галечной отмели, а с другой, высокой стороны – прикрыт мелколесьем. До залива было всего-то метров сто.

– Ну, двинулись! – дал команду Иван, и друзья направились к этому заливу. Сделав несколько шагов, они наткнулись на лужу, в которой увидели двух кетин, горбыля  и брюхатую самку. Иван зашел в воду, схватил икрянку рукой за хвост и передал Меньшому.

Рыбаки подошли к заливу со стороны галечной отмели, а вся рыба, кета, сгрудилась у противоположного высокого берега, заросшего мелколесьем и кустарником, где глубина воды доходила до одного метра. Перебравшись по перекату на другую сторону залива, компаньоны (чтобы не пугать рыбу) осторожно, прячась за деревьями и кустами, подошли к самой воде. С высокого берега все было видно как на ладони. «Да, прикинул Старшой, литров десять икры возьмем» – хороших, брюхатых самок кеты в заливе находилось до трех десятков. Так как залив протянулся узкой кишкой, а рыба метала икру в метровой зоне у крутого берега, то с одной стартовой позиции Иван мог выдернуть не более трех икрянок. Таким образом, выуживая рыбу из водоема, он должен был постепенно двигаться вдоль берега от начала залива к его устью, где залив соединялся с широкой протокой.

Чтобы не пугать лишний раз рыбу, Старшой даже срубил небольшую елку, используя ее в качестве прикрытия. Дело в том, что на Богучане Иван рыбачил, стоя по колено в воде, к тому же еще и пригнувшись, то есть для рыбы он был малозаметен. Здесь же рыбак трудился, находясь  на высоком берегу, и был виден рыбе как «Три тополя на  Плющихе».

Кета, заметив человека, шарахалась от него как сумасшедшая и убегала к противоположному берегу. Поэтому нахождение Ивана в боевой стойке и прицеливание происходило, практически, в два раза дольше, чем на Богучане.

Небольшой перекур после сытного рыбацкого обеда, состоявшего из непременной ухи и хариусов, запечённых на костерке. Справа налево: Валентин Штыков, Володя Федоров и автор книжки

Итак, приноровившись к не совсем удобному месту, Старшой, все-таки, ловким приемом подцепил первую икрянку и выхватил ее из воды. И хотя не так быстро, как хотелось бы, со скрипом, но, все-таки, процесс рыбной ловли пошел.

Зато, здесь было полегче  насчет мошкары (открытое пространство с одной стороны, позволявшее дуть,  хоть  и не большому, а, все же,  ветерку). И еще один положительный момент имел место на этом икромете. На Богучане Иван всегда работал весь вымокший с головы до ног, здесь же он был сухой как лист и  даже сапог не замочил.

Распределение ролей между компаньонами было прежним: Старшой, как специалист, управлялся с крючком, а Меньшой  орудовал дубинкой и таскал рыбу в кусты, складируя ее в небольшие кучки по пять-шесть хвостов в каждой. По окончании рыбалки, в этом заливе остались не выловленными только самцы-горбыли да еще две-три икрянки. Рыба стала очень пугливой и немедленно бросалась наутек от того места, где в воде показывалась длинная палка с железным крючком на конце.

— Хорош, давай пороть! – принял решение Иван и направился к самой первой кучке рыбы. На толстой талине он срезал боковой отросток и на получившийся сучок подвесил за хвост первую самку.  Ловко распуская ножом рыбьи животы, Старшой оперативно сцедил всю икру в полиэтиленовый мешок. Выпотрошенную кету, он отбрасывал за лежащий рядом толстый ствол тополя. Митяй в это же время, перетащив всю рыбу в одну кучу, к месту работы товарища, стал наполнять поротой кетой  большую яму за тополем. Дело продвигалось быстро.

Минут через сорок все икрянки были абортированы и смирно лежали в яме, которую Меньшой завалил, как всегда,  сухим хворостом и опавшими листьями. Рюкзак с икрой Старшой отнес метров на сорок от этого места и спрятал его в лесу  у корневища большой ели, замаскировав опавшими листьями.  Вернувшись к заливу, Иван присел на тополь – немного отдохнуть, а заодно и  перекурить. Митяй последовал его примеру. Обдумывая, что делать дальше, Старшой посмотрел в сторону начала  залива. Там, где заканчивалась вода, виднелась галечная отмель, а дальше, за ней, просматривалось продолжение этого же залива.

— Слушай, а давай-ка сходим вон туда, поглядим, что там. Во время дождей это ведь была одна сплошная протока, — предложил Иван товарищу, и рыбаки направились в ту сторону.

До этой отмели было, всего-то, метров пятьдесят. Совсем недавно, не больше недели назад, во время дождей эта отмель была мелким перекатом, по которому кета с трудом, но, все же, проходила вверх, стремясь на нерестилище. Когда дожди закончились, уровень воды в реке упал, и этот перекат обмелел.

В настоящий момент вода на нем еле журчала. И вот теперь на этом перекате, не в силах его преодолеть, сидела (именно так, сидела, а не лежала) большая брюхатая самка кеты, ее тело выступало из воды наполовину. Иван спокойно взял ее рукой за хвост и передал Митяю. Пройдя перекат, друзья увидели участок протоки, который через десяток метров заканчивался еще одним, совершенно сухим перекатом.

Этот водоем, между двумя перекатами, который правильнее было бы назвать небольшим озерком, глубиной до полуметра, был просто забит под завязку кетой. Рыба, шедшая по этой протоке по большой воде, при резком, быстром снижении ее уровня, после окончания дождей, оказалась в западне.

Старшой насчитал десятка три кетин. Эта рыба не исполняла брачный ритуал – она просто стояла на месте, чистая, гладкая, свежая  и, если дождей больше не будет, то, в конце  концов, и погибнет вся в этом озерке от истощения с животами, полными икры и молок. Это озерко не было икрометом, и нереститься здесь кета не могла. Рыбу можно было ловить хоть голыми руками, но, все-таки, крючком – быстрее и удобнее.

Без раскачки, сразу же приступили к делу. Буквально, через полчаса все  икрянки этого озерка оказались на берегу. Выпотрошив рыбу, полученную икру сцедили в новый полиэтиленовый мешок, имевшийся у Митяя.

Сразу же за озерком тянулась по бывшему руслу протоки длинная галечная отмель, которая вывела наших друзей к большому нагромождению бревен на берегу Светлой. Здесь рыбаки решили передохнуть. Они разлеглись на толстых тополиных стволах, принесенных когда-то на эту отмель во время половодья.

Обдуваемые ветерком и пригреваемые мягким осенним солнышком, однодельцы даже слегка задремали. Вдруг, сквозь дрему Старшой услышал какие-то странные, булькающие звуки на реке. Открыв один глаз, он с ужасом увидел совсем рядом моторную лодку и сидевшего в ней человека. Лодка шла по течению сплавом, ее мотор работал на холостых оборотах (отсюда и булькающие звуки).  Так может сплавляться только рыбнадзор, когда хочет застать врасплох на реке и в заливах рыбаков-браконьеров. А совсем заглушить мотор нельзя, потому что это ведь не легкая резинка – можно ненароком и в залом влететь.

Иван, как лежал на тополином стволе, так моментально и сполз с него в таком же горизонтальном положении на гальку между бревен. То же самое, глядя на него,  проделал и Митяй. Слава богу, мужик их не заметил, чуть поволновались и успокоились,  но сон как рукой сняло. Проводив моторку взглядом до того момента, когда она скрылась за поворотом, друзья закурили и стали прикидывать, что делать дальше.

Икры они добыли примерно литров двадцать – программа-минимум выполнена. Но светлого времени еще было навалом, может быть, это их последняя вылазка на речку за икрой в этом году?  Раз уж оказались на икромете, то и поработать,  видимо,  нужно в этом вопросе в полном объеме?! Может, следует пробежаться и по другим заливчикам? Одним словом, решили пробежаться.

Залив, где однодельцы рыбачили утром, при впадении в протоку своим устьем упирался в мощный залом высотой более полутора метров. Все пространство за заломом густо заросло  тальником и мелколесьем. Справа от залома простиралась галечная отмель, которая через небольшую полосу кустарника выходила к другому заливу.

— Слушай, Митяй, пойдем, дойдем вон до того залива. Поглядим, что там — вдруг, снова повезет? – предложил Старшой. Напарник, конечно же, был согласен. Захватив крючок и рюкзак с икрой, компаньоны направились в путь по лесу вдоль залива. Подойдя к его устью, рыбаки  повернули направо, к галечной отмели, и тут сердце у Ивана екнуло. В легком журчании воды в протоке ему показалось, что он слышит тихий человеческий говор. Остановившись, он прижал палец к губам и прошептал на ухо Митяю:

— По-моему, за кустами кто-то есть, какие-то люди!

Тот приложил ладонь к уху и, повертев головой в разные стороны, тоже сказал шепотом:

— Я ничего не слышу, тебе, наверно, показалось.

Иван, продолжая напряженно прислушиваться, снова прошептал:

— Нет, точно кто-то есть! Мне кажется, я слышу людской говор!

— Когда кажется – крестятся! Брось ты ерундой заниматься. Палыч, никого там нет, пошли! – уже нормальным голосом стал уговаривать напарника Меньшой.

Не вполне уверенный в своих опасениях, Иван потихоньку двинулся дальше. Сразу за отмелью, сделав, буквально, несколько шагов,  рыбаки прошли небольшой кустарник. Едва успев выйти из него на новую отмель, Старшой остановился как вкопанный. Его сердце дало сбой  и, теперь уже учащенно, начало бухать мощными толчками, отдаваясь сильной болью в висках и затылке.

Скорохватов увидел в заливе, в двадцати метрах от себя, моторную лодку, возле которой стояли три мужика и смотрели на него в упор. Как всегда в таких случаях, сразу же появились сильнейшие симптомы медвежьей болезни, но сейчас было не до того – нужно рвать когти!

Далее все происходило автоматически, как  во сне, на уровне звериного инстинкта. Едва сдерживая страшные позывы, Иван резко развернулся и быстро пошел ускоренным шагом (почти побежал) от этих мужиков прочь, двигаясь вдоль залома с другой, дальней его стороны. Митяй, не отставая, послушно следовал за ним.

Сердце у Старшого бешено колотилось, чуть не выскакивая из груди, пот заливал лицо, таежный гнус слепил  глаза. Не обращая внимания на эти мелочи, Иван  стремительно продирался сквозь частокол мелколесья, ежесекундно оглядываясь назад. Один из троицы пошел следом за нашими рыбаками, а двое остались у лодки – и это была удача для однодельцев, которая бывает не так часто в жизни, но о которой знает и помнит каждый рисковый  рыбак.

Выдерживая свой почти бег в высоком темпе, Старшой настойчиво и целенаправленно уводил погоню в то место, где кончается залом. Удачей было и то, что почти бежали они по довольно густому мелколесью, а не по открытому пространству.

Когда беглецы выскочили к протоке, Иван снова оглянулся и увидел преследователя в мелколесье далеко позади. Здесь рисковые рыбаки сильно пригнулись и, не видимые для того человека, стали огибать носок залома, выходя на другую его сторону. Через несколько секунд они уже, так же пригнувшись, крались по самому урезу воды навстречу своему преследователю, только по противоположной стороне залома.

Никем не замеченные, друзья едва не на четвереньках, буквально на одном дыхании,  проскочили весь залом  до самой галечной отмели. Повернув затем направо и, так же  пригнувшись, они шустро перебежали открытое пространство, а дальше, уже галопом, помчались в спасительные объятия того леса, где  рыбачили утром.

Отбежав в лесную чащу метров на сто и немного успокоившись, Старшой выбрал подходящую позицию, залег за выворотнем и стал наблюдать. Митяй же со страху дал такого стрекача, что только пятки сверкали, и остановился он  аж у того залома на реке, где они дремали на солнышке. От перенесенного ужаса он не сразу пришел в себя, его еще долго колотил нервный озноб.  Меньшой забрался внутрь залома и там, среди нагромождения бревен, все еще трясясь от страха, затаился.

Между тем, Иван продолжал вести наблюдение за окружающей обстановкой. В пределах видимости никаких людей не появлялось, но и звука мотора тоже не было слышно, а значит, лодка оставалась на своем месте, и те трое тоже были где-то рядом. Хотя неизвестность угнетала, и опасность никуда не исчезла, день заканчивался, солнце клонилось к горизонту, и надо было что-то делать.

Подавляя инстинкт самосохранения, Иван, все же, заставил себя подняться с земли и, замирая от страха, стал крадучись, буквально на цыпочках, пробираться вперед, туда, откуда они только что едва унесли ноги. Ведь там, где-то в сорока метрах, был припрятан рюкзак с икрой! И, хотя у Старшого тряслись все поджилки, он, все равно, как зомби, продолжал обреченно двигаться навстречу опасности и неизвестности.

Любой другой на его месте плюнул бы на этот рюкзак и дело с концом, чем еще раз испытывать судьбу, но только не Иван Скорохватов! Во-первых, сколько сил и нервов потрачено, чтобы добыть эту икру. Во-вторых, на рыбалку ведь он приехал ради друга, и негоже теперь возвращаться домой всего лишь с половиной улова. В-третьих, и это главное, если рюкзак не забрать, то икра просто пропадет безо всякой  пользы. А на это Старшой не мог пойти никогда и ни при  каких условиях!

Хотя и трус в душе, рисковый рыбак собрал в кулак всю свою волю, пересиливая накатывавший на него ужас. И вот теперь, сопровождаемый мощными позывами медвежьей болезни, Иван, шаг за шагом, продолжал красться вперед. При этом он,  как затравленный зверь,  все время нервно озирался по сторонам, стараясь вовремя заметить опасность. Ту большую елку, возле которой  был спрятан рюкзак с икрой, он нашел не сразу – в лесу так много похожих деревьев. Стоя в одной точке, Старшой стал крутиться на триста шестьдесят градусов и напряженно, внимательно вглядываться в окружающую обстановку, пытаясь вспомнить хоть какие-нибудь ориентиры. А надо бы – схватить рюкзак  и драпать  отсюда без оглядки!

— «Ну, твою же мать, где она,  эта чертова елка?» – чуть не плача причитал рыбак. В этот момент у него за спиной раздался сильный треск – это обломился и упал на землю большой тополиный сук. Сердце у Ивана оборвалось. Старшой испытал сильнейший испуг, от которого едва не навалил в штаны.

Наконец, Иван увидел то, что искал, почувствовав огромное облегчение. Оказывается, он машинально проскочил немного дальше, чем следовало. Вернувшись назад, он быстренько  разбросал ветки и листву у корней дерева, схватил рюкзак и, теперь уже громко бухая своими сапожищами, как сумасшедший, кинулся прочь от этого проклятого места. Выскочив к последнему залому, на Светлой, он увидел торчащую из нагромождения бревен голову Митяя.  Наконец-то друзья воссоединились.

Начало смеркаться. Переправляться через речку можно было только в темное время суток. Если утром у однодельцев не было ничего: ни рыбы, ни икры и, в крайнем случае, им грозил простой штраф в двадцать пять рублей, пусть и каждому, то теперь за двадцать литров икры…, в общем, об этом не хотелось даже и думать.

Коротая время до наступления темноты, компаньоны умылись и теперь, покуривая, отдыхали, сидя на бревнышке. Но тут, вдруг, в заливе, где они чуть не вляпались по самые помидоры, раздался шум лодочного мотора, который, постепенно удаляясь, скоро совсем затих. Видимо, инспектора, если это были они, пока еще не совсем стемнело, стремились добраться до своей базы на речке.

Тут уже и наши рыбаки поменяли свои планы и решили действовать. Они скорым шагом, стараясь, все же, держаться кустов, направились к тому месту, где была спрятана лодка. Друзья раскатали резинку и смело приступили к ее накачке. Теперь таиться было нечего, и Иван работал насосом в полную силу. Спустив лодку на воду, компаньоны запрыгнули в нее, загрузили рюкзаки и погнали на ту сторону. За веслами, как всегда, находился  хозяин лодки,  Старшой. Через несколько мгновений причалили к берегу.

Первым делом рыбаки похватали рюкзаки с икрой и, взбежав по крутому откосу насыпи наверх, быстренько оттащили их в густой березняк, где и спрятали рядом с дорогой. Затем, выпустив из резинки весь воздух, скатали ее в рулон и сунули в мешок. Притащив лодку к рюкзакам, однодельцы немедленно приступили к сбору сушняка. Ведь, Ивану еще предстоял ремонт его мотоцикла! Когда развели большой костер, уже совсем стемнело.

При свете пламени Иван увидел, что заднее колесо его «Минска» полностью спущено, и сразу же приступил к делу. Он пристроил мотоцикл, для устойчивости, между двух березок и принялся снимать колесо. Митяй в это время кипятил воду в чайнике и заваривал чай – ведь, у рыбаков за весь день во рту не было даже маковой росинки. Погода благоприятствовала ремонту, поэтому дело спорилось быстро.

Сняв колесо, Старшой вытащил из покрышки маленький гвоздь – причину прокола. Разбортировав колесо и найдя место прокола в камере, Иван зачистил его надфилем и, смазав резиновым клеем, приложил к нему латку, сильно прижав ее пальцами. Так же быстро он сработал и в обратном порядке. Через час ремонт был закончен. Этот эпизод с ремонтом мотоцикла, при свете костра, говорит о том, что здесь для компаньонов не было чего-то  необычного. Они не охали и не ахали, а спокойно, буднично решали возникшую проблему. Они привыкли не пасовать перед трудностями, а преодолевать их доступными способами. Наши рыбаки постепенно превращались в настоящих таежников. Лежа на боку возле костра и поглядывая на звездное небо, друзья поужинали, напились досыта чайку и теперь курили, отдыхая после напряженного трудового дня, полного самых разных впечатлений.

Для меня нет тебя прекрасней! Это я о дальневосточной природе

Было уже восемь часов, пора выдвигаться – путь-то предстоял неблизкий! Митяй взял себе более тяжелый рюкзак, а Ивану достался который полегче, ведь у него была еще и лодка. Затушив костер и приведя одежду в походное положение, друзья оседлали своих боевых коней и с чувством исполненного долга и не зря прожитого дня направились домой. За близость икромета к дороге, возможность добираться туда безо всяких мучений и, вообще, за красоту этого места наши рисковые рыбаки назвали залив «Золотым плесом».

Евгений ШАНИН

Продолжение следует

Обсуждения закрыты для данной страницы