Книга была задумана давно. И как всякий «бумагомаратель» старался опираться на впечатления, которые проходят перед глазами. Всплывают образы и характеры людей,  с которыми встречался на пути земного существования.  И вот, немного художественного воображения, творческой изюминки и появляется литературный герой, который может быть похожим на современников автора повествования. Всего лишь! А потому, не взыщи уважаемый читатель, а постарайся понять и простить….

(отрывок)

…  Автобус повернул направо, покатил по главной  улице и наконец замер у праздничной трибуны в центре городка.
Петька приехал  ещё не домой. Но в районном центре он окончил ПТУ, отсюда ушёл служить в армию. Потому знал многих сверстников, да в детские годы  часто с мамой приезжал за обновками.
Ничему уже не удивляясь, Петька сейчас с широко раскрытыми глазами уставился  на панораму площади. Она совершенно преобразилась и нынче представляла собой некий клубок хаотичного самостроя, который расползаясь по  укромным уголкам  площади,  не оставлял постороннему туристу  никакого шанса оценить прелесть глубинки, её исторические корни,  героическое прошлое.
Ещё совсем недавно  красочные стенды на площади городка, пестрели картинками прошлого края, достижениями передовиков производства.  Рядом, фотографии  горожан и жителей района прославляли труд и мир во всём мире. Нынче панорама площади  была несколько иной.
Территория площади,    заполнена людьми, которые представляли некий рой. Вся эта жужжащая масса  в хаотичном состоянии сновал  между сооружений, жутко напоминая  трущобы  африканского  гетто.
Как Бог положил на душу, везде и всюду  торчали палатки, сараюшки, вагончики,  доставленные с автомобильных кладбищ, дикой расцветки  фургончики. Просто четыре столба, обитые древним шифером или старым железным листом.
Каждое строение и являлось торговой точкой. И каждый пристраивал навес из подручных материалов: рваная, облезлая с жирными пятнами  кухонная клеёнки, брезент, мешковина,  на все цвета выгоревшая парусина. Всё это хлопало под дуновением ветра, расползалось при неосторожном движении, материлось в адрес неповоротливого покупателя. А он, натыкаясь на те или иные преграды, не оставался в накладе, отзывался горячо и с выражением в адрес  торгующих.
Бывший флагшток победителей соревнования  района, нынче был согнут в три погибели, и представлял собой прямой угол, на котором развешан товар женского белья. На стенде когда то уважаемых граждан болтались штаны из грубой джинсовой ткани. Тут же, на колченогих  табуретах и столиках  соседствовали конфеты и пряники, колбаса и сыры в различных упаковках и без оных. Тайком продавалась дешёвая водка, самогон и брага.
Петька долго наблюдал непривычную картину знакомой площади. Спотыкался о громкий треск навесов из брезента,  которые освободившись от крючков, под дуновением ветра, начинали радостно хлопать, бить по каркасу, или лицу прохожего. Потом перевёл взгляд на трибуну,  которая как и положено,  в старое время находилась на главной улице, плавно вливаясь  в площадь.
— А она то с какого боку стоит?
Петька при внимательном осмотре  только тут заметил, с одной стороны трибуны  отсутствовали облезлые дощечки, оголяя деревянный каркас,
— Война что ли прошлась? — усмехнулся он.
— Так это….тово…она сейчас никому не нужна, — вдруг кто то  подтолкнул Петра:
— Не мешай, видишь, разбираю.
Петька оглянулся.  Перед ним стоял мужичок не определённого возраста, с недельной щетиной и землистым цветом лица.
— Дома дров нет, а тут Самуилыч разрешил, — как бы оправдываясь, мужик начал топориком поддевать очередную дощечку трибуны.
— А на следующий праздник новую что ли построите?
Петька спросил будничным голосом и ожидая ответа  постарался отойти от словоохотливого труженика топора. Плавно перевёл взор на проезжую часть улицы. Озадаченно отметил, почему  в этот час на площади большое количество мужского населения, которое обычно в это время должно  работать на производстве.
— Сегодня праздник какой? —  спросил громко, ни к кому не обращаясь.
— Безработица, — мужик не останавливаясь, орудовал топориком, — С луны свалился?
— Нет, с Москвы приехал, — сказал с гордостью, мол, сейчас собеседник и растает.
Но слова Петьки не произвели должного впечатления, он кивнул и лишь проговорил:
— Камедь бесплатная.
— При чём тут комедь? — передразнил Петр и  решил рассказать о новом времени. — В Москве ладно, бизнес, деньги, отношения другие. Но тут то почему бросили работать? Колхозы,  заводы закрылись.
— Тебе говорят, демократия! — нравоучительно проговорил мужик, бросил занятие, подошёл к Петру, протянул руку:
— Юрка меня звать. Я тут за углом живу. Баба варить надумала, а дров нет. Надо пару охапок приготовить.
— Дядя Юра, — привык Петр к старшим обращаться с почтением, а вы не на пенсии?
— Да мне ещё два года. Да и кому я нужен?
Петька хотел ответить, но вдруг получил в спину довольно увесистый толчок. Оглянулся. С красной рожей стоял однокурсник по ПТУ Сашка А.:
— Привет, Петро! Сколько мы не виделись то? — явно не трезвым голосом на одном дыхании выпалил Сашка.
— Сколько не виделись? Ты то почему с утра пьяный? — вопросом на вопрос ответил Петр, — он помнил его как тихого паренька, который вечно жаловался на отсутствие денег, хорошей одежды и не внимание девчонок.
— Всё, тунеядцев больше нет! — задорно ответил Саша, — теперь Геннадий Петрович, выкуси! — он сложил из трёх пальцев фигуру и показал её перед носом Петьки, — есть у нас мент, Петрович Е. Сколько крови попил. Только уволят с работы, он тут как тут:  «Не будешь работать, посажу!» А теперь кончилась лавочка. Вдруг лицо его несколько вытянулось, и что то   соображая, он вдруг спросил:
— Так ты это…как правильно то…умер вроде бы?
— Ты, Санёк, последние мозги пропил?
— Да правду тебе говорю, —  уже уверенным голосом проговорил Сашка, — ребята в пивной рассказывали. Ты в Москву уехал, пропал. Потом мать на опознание ездила, привезла. Похоронили.
Петьке стало весело. По опыту столичной жизни он знал этот вид коммерческой деятельности, но вот чтобы его самого коснулась эта тема, никак не предполагал.
— Ты чего мелешь? Давай тебя в «кащенко» определю, — всё же в слова пьяного  человека верилось с трудом.
— Пошли, — решительно дёрнул за рукав Петьку Александр, — в пивной сам услышишь и увидишь вру я,  или нет.
— Подожди, — Петька наконец поверил в слова товарища, — говоришь, мама ездила в Москву?
— Ну да!
— Понятно! — на тебе Господи, сам попал в схему, которую знал, но всегда сторонился её, считая уже слишком неудобной.
— Ты пока молчи, что меня видел, ладно!
— Могила! А ты что, матери не писал что ли?
— О чём?   Обобрали как липку, только с поезда слез. Стыдно было. Потом привык. Ладно,  есть место, где можно комнату снять?
— Да у меня можешь. Жена ушла, я один. Только с деньгами проблема.
— Ну этого добра пока хватает, — успокоил Петро.
— На том и порешили.
Два приятеля, не оглядываясь, поспешили в сторону от центра городка.
***

Обсуждения закрыты для данной страницы